Пекин закрывает Тибет «изнутри», окончательно загоняя проблему в тупик
Власти Китая негласно лишили большинство жителей Тибета права выезда за рубеж. Оказывается, согласно правилам, которые действуют уже почти год, но официально так и не были обнародованы, большинству тибетцев фактически отказано в возможности получить паспорт для загранпоездок.
Формально в Китае действует закон, согласно которому любой гражданин КНР может получить паспорт через две недели после подачи заявления. Если в выдаче паспорта ему отказано, то власти обязаны в недельный срок прислать заявителю обоснование подобного решения. Однако в Тибете эти правила с начала 2012 года действовать перестали. Абсолютное большинство соискателей из числа тибетцев без всякого объяснения отсеиваются в ходе проверки на лояльность, которую должен пройти каждый желающий совершить заграничную поездку – судя по всему, власти занесли большинство тибетцев в категорию «неблагонадежных», которых нельзя выпускать за пределы страны. Даже тем, кто успешно прошел проверку на нескольких уровнях, а также в центральном управлении полиции Тибетского автономного района, и вроде бы доказал свою лояльность, паспортов приходится ждать месяцами.
Кроме того, с 2012 года Китай начал переходить с обычных паспортов на биометрические. В связи с этим все население страны обязали поменять документы, но если китайцы (ханьцы) могут сделать это по истечении срока действия старых, то у тибетцев паспорта отобрали сразу. Формально их должны были просто заменить, однако начались бесконечные проверки и новых документов так пока никто и не получил.
Обозреватели расценивают действия китайских властей, как еще одно доказательство того, что Пекин не намерен ничего менять в своей политике по отношению к Тибету – главная ставка, как и прежде, делается на репрессии, запугивание и усиление административного контроля. И перемены в руководстве компартии Китая, произошедшие в ноябре 2012 года, здесь ничего не изменили. А это значит, что одна из самых застарелых международных проблем будет сохранять свою остроту.
Что такое «сюзеренитет»?
Тибетское государство существовало с VII века нашей эры. В VIII-IX веках Тибет превратился в мощную державу, чье влияние распространялось далеко за пределы собственно Тибетского горного плато. В конце IX века война с Китаем завершилась подписанием договора, устанавливавшего границы Великого Тибета (с включением части территорий нынешних Непала, Китая и Индии) и постановлявшего: «Тибетцы да будут счастливы на земле Тибета, а китайцы -- на земле Китая».
Проникновение в Тибет буддизма (приблизительно с VII века) сопровождалась религиозным противостоянием («коренная» религия Тибета - Бон, видимо, разновидность шаманизма, до сих пор сохранила последователей, но достоверно известно о ней немного), которое в середине IX века привело к острейшей междоусобице и распаду Тибета на отдельные «княжества». Их духовными и политическими центрами стали буддистские монастыри. С тех пор политическая власть в стране традиционно принадлежала монахам (в 1642 году Далай-лама V, тогдашний глава ламаистской школы Гелуг, был провозглашен полновластным владыкой всех буддистов Тибета).
После распада Великого Тибета тибетское государство было слабым в военном отношении. Поэтому страна неоднократно попадала под иностранное влияние. В XIII веке Тибет превратился в «вассала» монголов, захвативших Китай (там стала царствовать монгольская династия Юань), затем их сменила китайская династия Мин (XIV – XVI век), потом пришли маньчжуры (династия Цинь).
Природа китайско-тибетских отношений в эти периоды до сих пор является предметом острых разногласий между Китаем и тибетцами. В Пекине безапелляционно утверждают, что Тибет уже с XIII века являлся неотъемлемой частью китайского государства и потому по праву остается таковым и сейчас. Тибетцы же считают, что тогда, в XIII веке, отношения Тибета с империей не являлись отношениями собственно с Китаем, так как Юань - это монгольское, а не китайское государство, в него покоренный Китай входил лишь как одна из составных частей. В последующие же периоды, по мнению тибетцев, зависимость Тибета от той или иной правившей в Китае династии (подчеркивается, что именно династии, а не государства) носила чисто символический характер (присвоение тибетским властителям китайских титулов), а Тибет всегда был по существу независимым государством.
Официально «покровительство» Китая над Тибетом было конституировано в 1720 году, после похода китайских войск в Лхасу – они изгнали временно захвативших Тибет монголов (ойратов из Джунгарского ханства) и доставили в тибетскую столицу Далай-ламу VII. После войны с Непалом (1788 – 1792), за которым стояла Великобритания, Тибет объявил о закрытии страны и прекращении всяких контактов с иностранцами (кроме китайцев).
В XIX – начале XX века Тибет попал в орбиту «Большой игры», которую вели в Азии Великобритания и Россия. Соперничество двух империй превратило его в своего рода буферную зону, где ни один из соперников не смог добиться первенства. То есть экспансия обеих держав была как бы взаимно нейтрализована.
Правда, британцам однажды вроде бы удалось подчинить Тибет – в 1903 году 7-тысячный корпус Фрэнсиса Янгхазбенда вторгся в Тибет и даже занял Лхасу. В 1904 году было подписано «Лхасское соглашение», по которому тибетская внешняя политика переходила под британский контроль, его торгово-экономические отношения с иностранными державами запрещались, а британский капитал, наоборот, получал всевозможные льготы. Кроме того, в стране оставались британские войска.
Однако затем «Лхасское соглашение» было аннулировано - перед Первой мировой войной Лондон, заинтересованный в союзе с Россией, был вынужден пойти на компромисс с Петербургом. В результате в 1907 году была подписана конвенция, по которой обе стороны признавали «сюзеренные» права Китая над Тибетом, обязались уважать территориальную целостность Тибета и воздерживаться от вмешательства в его внутренние дела. Россия и Великобритания также соглашались сноситься с Тибетом только через китайское правительство.
Непризнанная независимость
Ободренная международным признанием своего «сюзеренитета» над Тибетом (надо сказать, что именно Россия и Великобритания ввели европейское понятие «сюзеренитета» в китайско-тибетские отношения, где оно ранее было неизвестно), Циньская монархия в 1910 году даже затевала военную экспедицию в Тибет, чтобы превратить свой символический «сюзеренитет» в фактический и юридический суверенитет Китая над Тибетом. Однако Синьхайская революция 1911 года помешала реализации этих планов.
В Лхасе тем временем воспользовались крахом Циньской монархии, чтобы объявить полную независимость. Для этого был использован все тот же тезис, что вассальные отношения связывали Тибет только с Циньской династией, а не с китайским государством. Стало быть, с падением Циней эти отношения прекращались. Правда, правительство Китайской республики независимости не признало. Но в условиях перманентной гражданской войны, фактического развала Китая, а потом и японского вторжения, китайцам было не до Тибета. Однако и попытки Лхасы заручиться международным признанием независимости, в том числе и в Лиге Наций, успеха не имели. Мировые державы, преследуя свои интересы, сочли тибетскую проблему китайским внутренним делом. Лишь Монголия, тоже обретшая в 1911 году независимость от Циньской империи, еще в 1913 году заключила с Тибетом Договор о взаимопомощи, где оба государства признали друг друга. Тем не менее, во время Второй мировой войны Тибет, в отличие от воевавшего Китая, провозгласил нейтралитет, который уважался всеми державами, что стало своего рода прецедентом.
Не имели успеха и попытки модернизировать страну. Далай-лама XIII начал было реформы, прежде всего в военной области, установив контакт с британцами. Но его реформы фактически провалились из-за пассивности населения и противодействия консервативной элиты - монахи интересовались больше внутренними делами монастырей и школ (для самообороны они имели собственные вооруженные формирования).
«Возвращение» в Китай
Китайские коммунисты, разгромившие Гоминьдан и изгнавшие его на Тайвань, обратили внимание на Тибет еще даже до того, как 1 октября 1949 года провозгласили КНР: уже 2 сентября было объявлено, что Народно-освободительная армия (НОАК) намерена «освободить» в том числе Тибет. При этом у коммунистов имелась своя «пятая колонна» среди тибетских кланов. Именно с ее подачи малолетний Панчен-лама Х (второе лицо в духовной иерархии, играющее важнейшую роль в процедуре распознавания будущего Далай-ламы) отправил Мао Дзэдуну приветственную телеграмму и призвал его поскорее «освободить» Тибет.
После этого Пекин начал пропагандисткую кампанию против правительства в Лхасе, сопровождавшуюся угрозами и концентрацией войск на границе. 7 октября 1950 года 40-тысячная китайская армия начала продвигаться вглубь Тибета одновременно по трем направлениям. 8-тысячная тибетская армия, вооруженная допотопным оружием, оказала, тем не менее, упорное сопротивление. Главное сражение состоялось в районе Чамдо. К 19 октября тибетские войска были разбиты (по тибетским источникам, в период с 7 по 25 октября китайцы убили более 5700 тибетских солдат и заключили в тюрьмы 2 тысячи человек). 15-летний Далай-лама XIV, провозглашенный в эти дни полновластным духовным и светским властителем страны, обратился к США, Великобритании, Индии и ООН с призывом осудить китайскую агрессию и обеспечить независимость Тибета. Однако обсуждение тибетской проблемы в Совете Безопасности было заблокировано СССР и Китаем (причем не КНР, а антикоммунистами с Тайваня, который в то время представлял Китай в ООН). Ведущие западные державы, а также Индия, ограничились выражением весьма невнятного осуждения китайских действий, но не более того.
В связи с недостатком сил для сопротивления и отсутствием поддержки извне, тибетское правительство согласилось на переговоры. В Пекин была отправлена делегация, которая под ультимативным давлением КНР и, не имея должных полномочий от Далай-ламы, подписала 23 мая 1951 года «Соглашение 17 пунктов». Документ предписывал Тибету «вернуться в великую семью народов матери-родины - КНР», предоставлял ему (точнее, тем тибетским территориям, которые не были ранее включены в китайские провинции) статус национальной автономии в составе Китая. Формально сохранялась прежняя политическая система, функции и полномочия Далай-ламы и Панчен-ламы, провозглашалась «самостоятельность» тибетских властей в проведении реформ. Военные и внешнеполитические вопросы полностью отходили под юрисдикцию Пекина: в Тибете учреждался штаб военного округа, а армия Тибета становились частью НОАК. (Схожая модель была применена при переходе Гонконга и Макао под суверенитет КНР в 90-е годы). Далай-лама не решился публично отказаться от этих условий, дабы не спровоцировать дальнейшего кровопролития.
Между тем, китайская армия, используя соглашение, 9 сентября 1951 года вошла в Лхасу. Прибывшая вместе с ней китайская делегация отказалась обсуждать выдвинутые тибетской Национальной Ассамблеей поправки и объявила, что Далай-лама соглашение полностью одобрил. Впоследствии, когда Далай-лама получил возможность свободно высказываться, он это утверждение опроверг.
Вхождение в «социалистический рай»
Китайцы, объявив, что они избавляют Тибет «от рабства, крепостного права, феодальных пережитков и предрассудков», пообещали тибетцам «социалистический рай» и приступили к «демократическим преобразованиям». Преобразования эти проводились в свойственной коммунистам манере и выразились в массовых репрессиях, в том числе массовых казнях, насаждении атеизма и преследованиях священнослужителей и верующих, всевозможных экспроприациях. Быстрыми темпами наращивалось китайское военное присутствие, параллельно во все более возрастающих масштабах завозились китайские колонисты, принимались интенсивные меры по китаизации образования, культуры и т.д. Все это вызывало недовольство тибетцев, усиливало антикитайское сопротивление, в том числе партизанскую борьбу, которая после поражения тибетской армии, собственно, и не прекращалась.
В марте 1959 года во время празднования тибетского Нового Года в Лхасе вспыхнуло восстание, спровоцированное слухами о готовящемся похищении Далай-ламы китайцами. Организаторами восстания были тибетские беженцы из областей Кам и Амдо (где уже несколько лет до этого происходило масштабное восстание против властей КНР), торговцы, крестьяне и монахи, недовольные политикой коммунистического Китая. Восставшие захватили контроль над Лхасой и даже созвали Национальную ассамблею. Но вскоре восстание было жестоко подавлено китайской армией - около 15000 тибетцев погибли только в первые дни. Пекин обвинил в организации «контрреволюционного мятежа» правительство в Лхасе и дезавуировал «Соглашение 17 пунктов». Далай-лама вместе с членами правительства, многими религиозными и общественными деятелями был вынужден укрыться в Индии, где и находится по сей день. Между тем, репрессии продолжались. По данным тибетских источников, за 1959-60 годы только в центральном Тибете были убиты 87000 человек. Но, несмотря на карательные меры, партизанская война продолжалась еще более 20 лет.
Последующие годы были для Тибета не менее трагическими. В 1961 году голод, ставший следствием китайской аграрной политики, унес 70000 жизней. В 1965 году был создан Тибетский автономный район (причем за его пределами остался ряд населенных тибетцами территорий, включенных в «чисто» китайские провинции), что должно было символизировать торжество коммунистической национальной политики. При этом «автономия» носила чисто декоративный характер, никакой реальной автономности, не говоря уже о реальной власти на собственной земле, тибетцы так и не получили. (По мнению экспертов по Тибету, в частности, Дж.Пауэрса и Д.Темплмана, «с начала оккупации Тибета и по сей день ни один тибетец никогда не имел реальной власти, так как все важные посты отдаются нетибетцам, членам компартии Китая»).
А тут еще началась «Культурная революция» (1966), протекавшая в Тибете с особым ожесточением. Сильнее всего она ударила по монастырям, традиционно имевшим огромное влияние на население страны. Хунвейбины и стоявшие за ними китайские силовые структуры фактически уничтожили 6254 монастыря. Согласно официальным китайским данным, после «Культурной революции» (в 1976 году) в Тибете осталось всего 800 монахов в 8 монастырях (в 1958 году в Тибете было 114000 монахов). По тибетским источникам и оценкам правозащитных организаций, в 60-70-е годы жертвами репрессий в Тибете стали не менее 1,2 миллиона человек. Свыше 100000 тибетцев оказались в изгнании, большинство осело в Индии и Непале.
Развитие тибетского сопротивления
С началом в Китае рыночных реформ, связанных с именем Дэн Сяопина, власти стали уделять больше внимания экономике Тибета, развитию его инфраструктуры. В 1984 году Тибет был открыт для посещения иностранцами (однако каждый раз на тибетский Новый год, в очередную годовщину восстания 1959 года, его снова закрывают). Безусловно, общий экономический прогресс Китая повысил и жизненный уровень тибетцев.
Согласно официальной статистике, за время китайского правления в Тибетском автономном районе утроились сборы зерна, поголовье скота. Средняя продолжительность жизни увеличилась с 36 до 67 лет, само население якобы выросло почти в 3 раза и в 2009 году приблизилось к 3 миллионам человек (в это число не входит примерно половина всех тибетцев, проживающая на территории «чисто» китайских провинций). Китайская пропаганда постоянно подчеркивает, что ныне 99 процентов тибетских детей посещают школы (по оценочным данным, до китайского вторжения школы посещали только 2 процента детей, в стране было всего 100 казенных и частных школ).
Благодаря обширным инвестициям центрального правительства, крупные города Тибета в 80-е – 90-е годы переживали настоящий бум. Однако, как подчеркивают эксперты, интенсивное развитие экономики шло на пользу в основном более квалифицированным китайским колонистам в ущерб коренным тибетцам. Ведь большинство тибетцев живут в отдаленных деревнях или кочевьях, они пасут яков или обрабатывают землю. Их крайне низкая образованность не оставляет им шансов получить постоянную и хорошо оплачиваемую работу в городах.
С другой стороны, китайские власти проводили и проводят активную политику перевода кочевников в оседлость, что ведет к утрате традиционного уклада. Да и в целом, все последние десятилетия власти энергично «китаизировали» Тибет, что приводило к утрате тибетского языка и многовековой культуры. Правда, национально-культурная политика Пекина стала, конечно же, более «либеральной», чем в годы «Культурной революции». Согласно заявлению китайского правительства от 2004 года, в Тибетском автономном районе было открыто 1700 мест отправления культа с 46 тысячами монахов и монахинь, в тибетских административных единицах вне ТАР – 1535 мест. Однако, по данным из тибетских источников, в последние годы количество монахов снизилось в результате «патриотической просветительной кампании» и изгнания многих монахов и монахинь, которые отказались осуждать Далай-ламу или просто оказались «политически неблагонадежными». Известно, что восстановление религиозных объектов сильно ограничивается властями, а те из них, которые строятся без согласования с ними, разрушаются. Китайские власти неоднократно заявляли, что «религия должна приспособиться к нуждам социализма, а не социализм к нуждам религии».
Тибетские эмигранты продолжают обвинять Пекин в политике, направленной на изменение этнического баланса в Тибете. По тибетским источникам, китайцы на территории «исторического» Тибета (ТАР и тибетских районов китайских провинций) стали численно превосходить коренное население. Время от времени в СМИ появляется информация о том, что власти принуждают тибетских женщин к абортам и стерилизации.
Новая серия протестов началась с небольшой демонстрации за независимость страны, проведенной группой монахов в Лхасе 27 сентября 1987 года. 1 октября произошло крупное столкновение с открывшей огонь полицией, в ходе которого погибло 6 демонстрантов (19 полицейских было ранено). Волнения продолжились в 1988 году (наиболее крупные выступления имели место в марте и декабре опять в Лхасе - 42 погибших демонстранта), а потом протесты охватили весь Тибетский автономный район, а также распространились на провинции Сычуань, Цинхай, Юньнань и Ганьсу. Самые крупные столкновения имели место 5 – 8 марта 1989 года в Лхасе, в ходе которых убили порядка 400 тибетцев. 7 марта было введено военное положение, которое действовало более года. С 27 сентября 1987 года и до конца 1990 года в Тибете произошло более 150 демонстраций различного масштаба.
Общее ужесточение политического режима в Китае после событий на площади Таньаньмэнь, естественно, сказалось и на Тибете. Властям удалось не допускать крупных протестных выступлений в течение почти двух десятилетий. Новые антикитайские волнения вспыхнули в Тибете 14 марта 2008 года, в преддверии Олимпиады в Пекине. Инициаторами опять стали буддийские монахи, вышедшие на марш в годовщину изгнания Далай-ламы. Вечером того же дня в Лхасе начались погромы китайских магазинов и поджоги машин. В город ввели части китайской армии, для разгона демонстрантов было применено огнестрельное оружие (китайская сторона это категорически отрицала). 16 марта волнения перекинулись на соседние с Тибетом провинции. Например, в Сычуани тибетцы разгромили полицейский участок. Пекин обвинил Далай-ламу в подстрекательстве к беспорядкам «с целью раскола Китая». Четверо «зачинщиков беспорядков» были приговорены к смертной казни, один – к пожизненному заключению.
Тибетское правительство в изгнании
Тибетское национально-освободительное движение имеет авторитетный политический и организационный центр, а именно правительство Тибета в изгнании, официально именующее себя Центральной тибетской администрацией (ЦТА). Оно было образовано 29 апреля 1959 года Далай-ламой из членов тибетского правительства, ряда других авторитетных тибетцев, бежавших вместе с ним в Индию. Согласно официальным документам этой организации, Далай-лама, «находясь в изгнании, восстановил Тибетское правительство» в лице Центральной тибетской администрации, которая «является правопреемником правительств независимого Тибета» и «признается единственным и легитимным правительством всеми тибетцами, живущими как на территории Тибета, так и за его пределами». Кроме того, утверждается, что «его легитимность и право представлять интересы тибетского народа признают также парламенты по всему миру». ЦТА ставит перед собой следующие цели: «Помощь тибетским беженцам и восстановление свободы Тибета». В основе программ помощи «лежат вопросы образования». Первоначально ЦТА находилась в северо-индийском местечке Массури, а с 1960 года - в Дхарамсале, тоже на севере Индии.
ЦТА во главе с Далай-ламой изначально заявила о приверженности демократии. В 1960 году, по инициативе Далай-ламы, был создан тибетский парламент в изгнании (ныне – Ассамблея тибетских народных депутатов), большинство членов которого было избрано тибетскими эмигрантами, а также тибетцами, тайно прибывшими с родины. В 1990 году состав Ассамблеи был расширен до 46 членов (под 10 человек от традиционных провинций У-Цанг, Кхам и Амдо, по 2 человека от четырех буддистских школ и представителей религии Бон, 2 депутата из Европы и 1 из Северной Америки. Еще 3 предлагаются Далай-ламой из числа выдающихся людей искусства, науки, литературы и общественных деятелей). В Ассамблею может быть избран любой тибетец, достигший 25 лет. Выборы в парламент проходят раз в 5 лет, право голоса имеет любой тибетец, достигший 18 лет. Сессии проводятся два раза в год в Дхарамсале. В том же 1990 году Ассамблея была наделена правом избрания подотчетного ей Совета министров (Кашага). Подобным же образом был создан и орган судебной власти — Верховная судебная комиссия Тибета. Ассамблеей народных депутатов была выработана конституция тибетских беженцев («Хартия тибетцев в изгнании»). В подчинении Кашага 7 департаментов: внутренних дел, религии и культуры; образования; здравоохранения; безопасности; финансов; информации и международных связей. Департамент финансов располагает целым рядом предприятий и трестов и ежегодно формирует бюджет правительства в изгнании, обеспечивающий его бесперебойное функционирование. Департамент безопасности занят приемом беженцев и обеспечением безопасности Далай-ламы. По существу 100-тысячная тибетская община в Индии представляет собой «государство в государстве», располагая своими школами, больницами и т.д. У ЦТА имеются представительства в 12 странах: Дели, Женеве, Нью-Йорке, Токио, Лондоне, Катманду, Канберре, Будапеште, Москве, Париже, Претории и Тайбэе.
Проблема статуса
Между тем, ни одно государство не признает независимость Тибета -- практически все признают его частью КНР. Однако делается это в достаточно расплывчатой форме, что придает проблеме еще больше сложности и противоречивости. Потому что, скажем, западные и многие другие страны не уточняют, идет ли речь о простой констатации факта власти Китая над Тибетом или же о признании законности его прав на Тибет. Согласно мнению ряда специалистов по международному праву, на данный момент только позиция Великобритании опирается на более-менее четкий правовой прецедент, то есть на то самое давнее признание пресловутого китайского «сюзеренитета». Тем не менее, в официальных британских документах лишь подтверждается, что Лондон не признает независимость Тибета и считает его частью КНР.
Из всех западных стран наиболее резкую позицию в отношении Китая занимали США. В законе о деятельности госдепартамента, подписанном Джорджем Бушем-старшим в 1991 году, говорится: «В понимании Конгресса Тибет - в том числе области, ранее включенные в китайские провинции Сычуань, Юньнань, Ганьсу и Цинхай - является оккупированной страной по признанным принципам международного права… Подлинными представителями Тибета являются Далай-лама и тибетское правительство в изгнании, как это признается тибетским народом». Однако во время встречи с Далай-ламой президента Барака Обамы в июле 2011 года американская сторона ограничилась заявлением о своей решительной поддержке борьбы тибетцев за свободу и права человека, констатировав в то же время признание Вашингтоном принадлежности Тибета Китаю.
В общем, подавляющее большинство правительств демократических стран, не желая портить отношения с КНР, очень осторожно подходят к вопросу о статусе Тибета, стараясь воздерживаться от вовлечения в тибетские дела, но одновременно не препятствуют в этом своим органам законодательной власти, общественным и международным организациям. Впрочем, признание Тибета частью КНР не помешало ряду правительств неоднократно выражать протест против расправ над тибетцами, не говоря уже о международных организациях, в первую очередь, правозащитных, со стороны которых раздавались заявление в поддержку тибетской независимости. Многие национальные парламенты приняли резолюции, осуждающие оккупацию Тибета и провозглашающие Далай-ламу и ЦТА единственными законными представителями тибетского народа.
С другой стороны, нынешние правители России и стран СНГ, не желая раздражать «китайских товарищей», занимают еще более лояльную по отношению к Пекину позицию. Характерно, что в 1989 - 1996 годах Далай-лама семь раз посещал Россию, а в 1994 году даже выступал в Госдуме. Но с 2000 года Москва неоднократно отказывала ему в визе, несмотря на протесты российских буддистов. Лишь в 2004 году Далай-ламе вновь было разрешено побывать в России (в Калмыкии) с условием отсутствия каких-либо контактов с официальными лицами. С тех пор в визе ему снова отказывают под разными предлогами.
«Срединный путь»
В условиях такой «робкой» позиции мирового сообщества и регулярных обвинений в «сепаратизме» и «терроризме», которыми Пекин обосновывал свои репрессии, Далай-лама и тибетское правительство в изгнании выступили с рядом инициатив, существенно повысивших международный авторитет тибетского национально-освободительного движения. Во время визита в США в 1987 году Далай-лама заявил о постоянной приверженности тибетцев принципам ненасилия и выдвинул план мирного урегулирования тибетской проблемы, состоявший из 5 пунктов: 1) объявить Тибет «Зоной мира»; 2) прекратить массовое переселение на его территорию китайцев; 3) восстановить уважение к демократическим нормам и правам человека в регионе; 4) сохранить уникальную экологию Тибета; 5) прекратить хранение и производство на его территории ядерного оружия и материалов.15 июня 1988 года Далай-лама выступил перед Европейским парламентом в Страсбурге, где он представил свой «План мира», дополненный положениями о «Срединном пути между полной независимостью Тибета и полным его поглощением Китайской Народной Республикой». Далай-лама подчеркнул, что Тибет ищет не независимости, а «подлинной автономии, где тибетцы «могли бы жить свободно». По его мнению, Тибет может стать «самоуправляемой демократической политической единицей в ассоциации с КНР». После этого выступления Европарламент принял резолюцию с выражением «серьезной обеспокоенности» по ситуации в Тибете. В 1989 году за проводимую им политику ненасилия Далай-лама был удостоен Нобелевской премии мира и превратился в одного из наиболее авторитетных и почитаемых людей современного мира.
Пекин сходу отверг все инициативы Далай-ламы. Неоднократно заявлялось, что КНР никогда не отступит от тезиса о принадлежности Тибета единому и неделимому китайскому государству еще с XIII века. Правда, в условиях подготовки и проведения пекинской Олимпиады, а также роста международной солидарности с тибетским народом в результате подавления волнений в Тибете в 2008 году, Китай выразил готовность вступить в переговоры, но исключительно об условиях возвращения Далай-ламы в Тибет. В ноябре 2008 года в Пекин прибыли представители Далай-ламы, которыми был представлен «Меморандум о подлинной автономии для тибетского народа», где подтверждался отказ от борьбы за независимость и согласие на «подлинную автономию» в случае удовлетворения Китаем ряда требований тибетской стороны. В ответ было сказано, что, по мнению китайских властей, сутью «Срединного пути» является изменение юридического статуса Тибета и фактическое отрицание суверенитета центрального правительства КНР над Тибетом, а сам план мирного урегулирования имеет два ключевых момента, совершенно неприемлемых для Пекина: 1) в территорию «подлинной автономии» предлагается включить весь «исторический Тибет», то есть «большой район компактного проживания тибетцев, который займет четверть всей территории Китая»; 2) «высокая степень автономии» якобы подразумевает запрет размещения китайской армии на ее территории, а также неприемлемый для Пекина безъядерный статус и разрешение Тибету поддерживать дипломатические отношения с другими странами. После этого даже неофициальные контакты между Пекином и зарубежными тибетцами прекратились, а возможность переговоров, пусть даже только о возвращении Далай-ламы, полностью исчезла. Наоборот, в его адрес из Пекина раздавались лишь обвинения во все том же «раскольничестве», а его почитатели в Тибете, осмеливавшиеся, например, вывесить портрет Далай-ламы, жестоко преследовались.
Подтвердить и обеспечить преемственность
В начале 2011 года Далай-лама предпринял важный политический шаг - отказался от верховной политической власти, которая перешла к ЦТА во главе с новым премьер-министром (калон-трипой) Лобсангом Сенге (Сангаем), юристом, искусствоведом и правозащитником, получившим образование в Делийском университете и Гарварде. Он был избран голосованием всемирной тибетской диаспоры. В своей инаугурационной речи, состоявшейся в главном храме Дхарамсалы Цуглаканге 8 августа 2011 года, Сенге поклялся продолжать и развивать «великую преемственность наших старших, укреплять и поддерживать движение до тех пор, пока свобода не будет восстановлена в Тибете и Его Святейшество Далай-лама не вернется на родину».
Новый калон-трипа предложил работать «ради создания светского демократического общества согласно тому, как его видит Далай-лама». Заявив, что китайское правление в Тибете напоминает не «социалистический рай», а «колониализм» и «геноцид», он вместе с тем подчеркнул: «Наша борьба – не против китайского народа или Китая как страны. Наша борьба – против жестокости китайского режима в Тибете. Наша борьба – против тех, кто отвергает свободу, справедливость, достоинство и саму национальную идентичность тибетского народа». При этом он напомнил о древнем договоре Тибета с Китаем: «Тибетцы должны быть счастливы на земле Тибета, а китайцы – на земле Китая».
14-я Ассамблея народных депутатов приняла обусловленные решением Далай-ламы конституционные поправки, подтвердив и обеспечив тем самым сохранение преемственности ЦТА как легитимного правительственного органа и представителя всего тибетского народа (преемственность, восходящую к воцарению в 1642 году Далай-ламы V и от него через все последующие тибетские правительства вплоть до последнего, изгнанного в 1959 году). Новая преамбула была ратифицирована Далай-ламой. За ним сохранилась духовная власть и право давать советы, наставления, встречаться с мировыми лидерами и говорить с ними от имени тибетского народа. Далай-лама утверждает, что тибетское правительство в изгнании будет распущено сразу после того, как Тибет вновь обретет свободу и будет создано новое демократическое правительство, сформированное после всеобщих выборов.
Подтвердить и обеспечить преемственность – вот основной смысл политической акции, предпринятой Далай-ламой. Дело в том, что в Пекине с нетерпением ожидают его «перерождения». На этот случай 1 сентября 2007 года в КНР было принято постановление о поисках и утверждении «перерождений» высших лам, парадоксальным образом передающее реинкарнацию высших лам, то есть процедуру их выявления и утверждения, под контроль компартии Китая. Далай-лама и другие лидеры основных школ тибетского буддизма, а также религии Бон, категорически отвергли это постановление, как не имеющее даже малейших точек соприкосновения с религиозными канонами. Далай-лама заявил, что решение о будущем «перерождении» примет он сам, а не китайские коммунисты, а процедура поиска и распознавания будет выполнена в соответствии с традициями и священными текстами.
Однако в Пекине надеялись, опираясь на свое постановление, «подобрать» лояльную себе «кандидатуру» на роль Далай-ламы XV. К тому же вроде бы имелась возможность использовать в этих целях так называемого «Панчен-ламу XI» (Панчен-лама Х, несмотря на свою подконтрольность Пекину, был посажен в тюрьму, потом находился под домашним арестом, а в 1989 году внезапно умер в возрасте 51 года после речи с осуждением китайской оккупации Тибета). «Панчен-лама XI» весьма беззастенчиво «выявлен», а вернее, назначен китайскими коммунистами, и поэтому не признан тибетской иерархией. В противовес она «выявила» своего Панчен-ламу XI, причем на территории Тибета, но он бесследно пропал в 1995 году.
До недавних пор в Пекине рассчитывали, что если бы тибетцы не признали китайского «кандидата» в Далай-ламы и «выявили» бы его следующее «перерождение» вне пределов КНР, результатом мог стать религиозный раскол, что было бы выгодно опять же китайцам. Но теперь ситуация изменилась. Далай-лама XIV больше не является политическим лидером Тибета. Политическое руководство и политическая преемственность перешли к ЦТА. Следовательно, переговоры о политическом будущем нынешнего Далай-ламы лишены смысла, как и обвинения его в «сепаратизме».
Китайских коммунистов не пристыдишь
Причины, мягко говоря, неуступчивости Пекина по тибетской проблеме очевидны. Ну, во-первых, коммунистам в принципе не свойственны уступчивость, терпимость, уважение к правам человека, праву наций на самоопределение и так далее. Особенно, когда они полагают, что они в силе. А китайские коммунисты полагают, что они в силе. Во-вторых, китайские коммунисты никогда не забывают, что они именно китайские коммунисты. Соответственно, им, как и многим прочим китайцам, присуща уходящая корнями в тысячелетнюю имперскую историю почти религиозная приверженность постулату о единой и неделимой «Поднебесной». Поэтому, имея обыкновение мыслить на перспективу, властители Китая опасаются, что, в случае получения Тибетом автономии многие другие этнические и религиозные группы, в первую очередь, уйгуры могут потребовать аналогичные права, а это, по их мнению, уже может грозить развалом китайской государственности. Поскольку считается, что ресурсов, прежде всего силовых, у Пекина вполне достаточно, то делается вывод о нецелесообразности и даже вредности любой гибкости и политического маневрирования. Следовательно, основной упор делается на репрессивное подавление, тем более, что подобная политика пользуется поддержкой подавляющего большинства ханьцев.
Впрочем, как показывает практика последних лет, репрессии и запугивание на тибетцев не действуют. После событий 2008 года они стали все чаще прибегать к такому, в общем, жутко трагичному способу борьбы, как самосожжение. С 2009 года в знак протеста против политики Китая в Тибете покончили с собой таким образом около 100 монахов, монахинь и обычных людей. Это наносит огромный ущерб репутации Китая на международной арене. Китайское руководство сразу же взяло курс на искоренение практики самосожжений силой. Было объявлено, что все происходящее инспирировано «иностранными врагами-сепаратистами». Те, кто якобы помогает организовывать самосожжения (чаще всего в этом обвиняют друзей и родственников), являются, по версии властей, «убийцами». За этим следуют аресты и допросы.
Прямые репрессии дополняются мерами, призванными загнать тибетцев в информационную блокаду. Совсем недавно власти отправили в северо-восточные провинции Тибета специальные отряды, которые конфисковали в частных домах и буддистских монастырях спутниковые тарелки. Эта мера уже коснулась 300 монастырей в Хуаннань-Тибетском автономном округе. Местные чиновники выделили примерно 1,39 миллиона долларов (в юанях, естественно) на установку вместо конфискованного оборудования 50 телепередатчиков, которые позволят властям транслировать около 70 процентов региональных китайских телеканалов. В декабре 2012 года местное руководство объяснило, что общественное мнение необходимо направлять в нужное русло в тех случаях, когда дело касается Далай-ламы. Прямо говорилось, что «вредную информацию нужно блокировать».
Многие подозревают, что оборудование, навязанное сверху, служит еще и для слежки за гражданами. На тех, кто слушает передачи Radio Free Asia или Voice of America, налагаются штрафы (до 800 долларов). Доносы на несогласных поощряют вознаграждением в 1,6 тысячи долларов.
Развернулось очередное наступление на тибетские традиции и язык. В школах автономии постепенно внедряют учебники на китайском, несмотря на сопротивление детей и родителей. В январе источники сразу в нескольких районах Тибета сообщили, что китайские власти запретили волонтерам во время зимних каникул давать школьникам уроки тибетского языка и культуры. Раньше языку можно было научиться в некоторых монастырях, однако запрет распространился и на них. Более того, в ноябре прошлого года китайские власти опубликовали брошюру, посвященную тибетскому языку и культуре, и начали распространять ее среди студентов и школьников. В ней тибетский язык был назван «неактуальным», а акты самосожжения монахов объявлялись «проявлением глупости». Ну, и, наконец, стали приниматься меры к тому, чтобы закрыть Тибет «изнутри» и сделать тибетцев «невыездными».
Вполне понятно, что подобного рода действия не могут не вызвать в мире роста сочувствия к тибетцам. Движение международной солидарности с Тибетом стало особенно интенсивно развиваться после кровавых лхасских событий 1987 года. Появилось множество организаций, выступающих за независимость или полную автономию Тибета, среди которых наиболее известны Free Tibet Campaign (1987), International Campaign for Tibet (1988), Students for a Free Tibet (1994). Еще больший размах движение приобрело после событий 2008 года и последовавших вслед за ним самосожжений. Популярность движения за независимость Тибета, безусловно, повышает участие в нем всевозможных знаменитых людей. Достаточно вспомнить Ричарда Гира, Гаррисона Форда или Джулию Робертс.
Трудно представить, как может быть иначе – ведь за прошедшие десятилетия накопилось очень солидное «досье» тяжелейших преступлений, совершенных китайскими коммунистами против народа Тибета. Генеральная Ассамблея ООН еще в 1959, 1961 и 1965 годах приняла резолюции, осуждающие «нарушение основных прав человека» в Тибете. В 1960 году Международная комиссия юристов заявила в своем докладе, что «акты геноцида были совершены в Тибете в попытке уничтожить тибетцев как религиозную группу». В резолюции конгресса США от 22 декабря 1987 года говорилось, что «более 1 миллиона тибетцев погибло с 1959 по 1979 год, что явилось прямым следствием политической нестабильности, казней, тюремных заключений и крупномасштабного голода, порожденных политикой КНР в Тибете». В 1992 году «Международная амнистия назвала Тибет «пыточной лабораторией пенитенциарной системы КНР».
Список можно продолжать долго, но Пекин это не особо смущает. Китайских коммунистов не пристыдишь. Но, возможно, международное осуждение даже не самое главное. Ведь Тибет – это проблема в первую очередь для самого Китая. Сейчас, как и в предыдущие десятилетия, все определяется уверенностью Пекина в том, что ему всегда будет хватать силовых ресурсов для поддержания ситуации в «стабильном» состоянии. У кого-то, например, в России такая позиция вызывает понимание, а то и восхищение. И горькое сожаление, что советские властители в свое время не последовали китайскому примеру.
Но, как говорится, поживем – увидим. Ведь тибетская «стабильность», то есть отсутствие массового вооруженного сопротивления, далеко не в последнюю очередь объясняется авторитетом Далай-ламы и его политикой ненасильственных действий. Вместе с тем Далай-лама неоднократно заявлял, что пока не решил, продолжится ли институт далай-лам после его смерти. По его словам, он собирается обсудить этот вопрос с единоверцами, когда его возраст приблизится к 90 годам. Не исключено, что на Далай-ламе XIV многовековая традиция прервется. Тогда тибетцев будет возглавлять лишь правительство в изгнании, и уже от его действий во многом будет зависеть, насколько проблемным регионом Тибет будет оставаться для Китая.
Между тем, тибетское население в самом Тибете и тибетские диаспоры за рубежом стремительно молодеют. То же самое относится к тибетскому движению сопротивления – в его акциях чаще всего участвуют молодые беженцы, недавно прибывшие из Тибета, а также молодые тибетцы, родившиеся вне Тибета. Среди тибетской молодежи все нарастающей популярностью пользуется Тибетский молодежный конгресс, созданный в 1970 году. Опять же беженцами из Тибета. Конгресс тоже выступает за ненасильственную борьбу, но в отличие от Далай-ламы и ЦТА требует не автономии, а полной независимости, и критикует ЦТА за «медленное решение вопроса возвращения на родину». (По мнению китайских властей, деятельность Конгресса вообще носит террористический характер). По оценкам ряда экспертов, лозунг полной независимости пользуется поддержкой большинства населения самого Тибета и большинства молодых тибетцев за рубежом, взгляды которых все больше радикализуются. Так что в перспективе Пекин может еще пожалеть, что не пошел в свое время на диалог с Далай-ламой.
Сейчас китайские коммунисты загоняют в тупик эту острейшую проблему и, судя по всему, окончательно переводят ее в разряд «вечных». Такие проблемы если и решаются когда-нибудь, то совсем не насилием (если, конечно, не уничтожить физически противную сторону). Такие проблемы могут очень сильно «аукнуться», а то и «рвануть». Причем для Китая Тибет может послужить весьма своего рода «запалом-детонатором». Неисчерпаемость китайских ресурсов по определению не может быть вечной. Это очевидно на примере многочисленных и очень сложных проблем экономического, социального, политического и межнационального характера, все отчетливее проступающих сквозь блистательное разбухание китайского «дракона». Вот они-то и могут «сдетонировать» от тибетского «запала» -- весьма мощно и очень больно для «китайских товарищей».
Михаил Калишевский
Международное информационное агентство «Фергана»
