С 25 по 30 марта в одиннадцати колониях и шести СИЗО (следственных изоляторах) Кыргызстана прошла массовая голодовка заключенных, которая сначала была объявлена бессрочной. В Бишкеке прошли митинги родственников заключенных (или, как было осторожно сказано на «СтанТV», «люди, которые называют себя родственниками заключенных». Митингующие выдвинули семь требований, практически все они касаются условий содержания в местах лишения свободы.

Представители власти и силовиков утверждали, что голодовка была организована извне криминальными авторитетами: в стране объявлена война криминалу, и голодовка заключенных - реакция на действия властей. Так, Bulak.kg писал, что заключенные и их родственники якобы требуют, чтобы премьер-министр Алмазбек Атамбаев позвонил вору в законе Камчи Кольбаеву и урегулировал ситуацию. Советник премьер-министра Фарид Ниязов тогда заявил, что голодовка - ответ криминальных авторитетов «на объявленную властями борьбу с криминалом. Впервые за 20 лет государство реально «схватило криминал за хвост». Конечно, условия в наших исправительных учреждениях далеки от стандартов, однако три года назад они были еще хуже».

Тем не менее, голодовка прекращена, и было объявлено о создании рабочей группы по изучению ситуации, сложившейся в пенитенциарной системе страны. По словам общественного координатора Каипа Шери, в группу войдут депутаты Жогорку Кенеша (парламента Кыргызстана), представители правительства, правозащитники, сотрудники аппарата омбудсмена, журналисты, а также три представителя родственников заключенных.

Имел отношение Камчи Кольбаев к организации этой голодовки или нет - неизвестно, но прошедшая массовая акция заключенных стала серьезным поводом еще раз обратиться к проблемам пенитенциарной системы Кыргызстана.

С «Ферганой» на условиях анонимности согласился поговорить эксперт по тюрьмам Кыргызстана, который сотрудничал с международными организациями в вопросах помощи или оценки состояния пенитенциарной системы республики.

- Первое требование, которое выдвинули голодающие и их родственники, звучит так: «прекратить незаконные массовые задержания граждан в рамках «борьбы с организованной преступностью»: членство в ОПГ должен решать суд, а не органы следствия». Кто вообще решает, что человек принадлежит к ОПГ?

- Органы внутренних дел. В нужный момент они предоставляют в суд справку невнятной формы, в которой говорится, что данное лицо является членом организованной преступной группы. На основании чего милиция сделала такой вывод, в справке не указывается. И эта справка подшивается к делу, когда суд избирает меру пресечения или по окончании следствия.

- А суд расследует причины, по которым человек признан милицией членом ОПГ?

- Нет. Но суд и не может потребовать доказательств, потому что этих доказательств не существует.

- Как это?

- Непонятно, что означает «принадлежность к ОПГ» с точки зрения закона. У нас в законодательстве не прописан набор объективных признаков, которые свидетельствуют о принадлежности к ОПГ. Например, человек участвовал в групповых преступлениях, причем неоднократно, что эта группа, по оперативным данным ОВД, имеет признаки организации, иерархическую структуру, устойчивость, что у всех членов группы есть свои обязанности и права… Что человек, которого обвиняют в причастности к ОПГ, избегает уголовной ответственности путем шантажа или подкупа…

Сегодня с точки зрения законодательства не существует такого преступления - «членство в ОПГ». Оно само по себе никак не наказывается и не ухудшает положение задержанного. «Член ОПГ» сегодня в Кыргызстане - просто ярлык, клеймо, а не уголовно наказуемое деяние, оно не преследуется уголовным законом, хотя является обстоятельством, отягчающим ответственность, а значит, должно быть доказано на суде объективными доказательствами.

И сегодня членом ОПГ может быть названо любое лицо, которое по каким-то признакам не нравится органам внутренних дел.

- Во втором требовании голодающих и их родственников говорится о том, что органы следствия и сотрудники уголовно-исполнительной системы вымогают взятки за свидания с родственниками, за условно-досрочное освобождение (УДО) и так далее. Это повсеместное явление?

- Да. Возьмем УДО. По закону, осужденный, который отбыл треть срока по нетяжелым статьям и хорошо себя вел во время отсидки, получает право на УДО, которое предоставляется судом. Но проблема в том, что сам заключенный не имеет права лично обратиться в суд с просьбой об УДО - это делает администрация колонии. И это коррупционно емкая статья: даже если заключенный очень хорошо себя ведет, он должен еще как-то простимулировать администрацию, чтобы о нем не забыли.

- Сколько стоит подача документов на УДО?

- Не могу точно сказать, по-разному. В пределах 3000 сом (чуть больше 60 долларов - ред.). Сумма может зависеть от статьи, от поведения человека…

- Родственники голодающих говорили о невыносимых условиях содержания в тюрьмах. Вы знакомы с этим вопросом, сотрудничали с международными организациями, - что вы можете сказать об условиях?

- Они действительно невыносимые. Государство не обращает внимания на это, финансирует тюремную систему по остаточному принципу. Но если разобраться, с точки зрения права эти люди, находящиеся в ИВС (изоляторах временного содержания) или в СИЗО, - они подозреваемые или обвиняемые, но до вынесения приговора они невиновны. Почему же невиновные люди имеют право только раз в сутки выйти на прогулку? Почему им ограничивают количество свиданий с родственниками и детьми, почему есть ограничения по свету, воздуху, солнцу? Эти люди ограничены абсолютно во всем.

Единственное, наверное, что у них есть - это право на информацию. В камерах бывают телевизоры, у заключенных есть мобильная связь (Во время голодовки заключенные предлагали «Фергане» позвонить им и давали свой номер мобильника - ред.), и администрация этому не препятствует, потому что мобильная связь - прямой доход сотрудников колонии.

Заключенные спят на кроватях, где место для лежания - обычная высечка из металла, жесткая, и сквозь дыры проваливается вата из матрасов, на этом сложно спать. На питание заключенного сегодня выделяется 17-18 сом в день, это мизер. И так далее.

- Тюрьмы переполнены сегодня?

Сегодня проблема в том, что ИВС при органах внутренних дел выполняют функции СИЗО, хотя там нет никаких условий, а СИЗО превратились в колонии. По факту так получается. Во время следствия заключенные должны находиться в СИЗО, но в ОВД говорят, что нет денег возить их в милицию на допросы, и у следователей нет возможности приезжать в СИЗО, поэтому задержанных и арестованных держат в подвалах милиции, в ИВС, вплоть до приговора суда. А потом отправляют в СИЗО фактически для отбывания наказания или для этапирования в места не столь отдаленные.

- Как вам кажется, массовая голодовка заключенных, которая прошла в Кыргызстане, была организована извне?

- У этой голодовки были и объективные, и субъективные причины, и объективные прописаны в требованиях: улучшить условия содержания. Но когда в акции участвуют все колонии и СИЗО - это, безусловно, организовано «из-за забора».

Может, мы и не узнаем истинных причин начала голодовки, она могла быть вызвана конкретным конфликтом между администрацией одной из колоний и «смотрящим» (самым влиятельным, «авторитетным» заключенным в колонии - ред.). Я не исключаю, что где-то возникла серьезная напряженность, «смотрящие» связались друг с другом, и колонии выступили «из чувства солидарности». Но по многим признакам, тут были подключены серьезные внешние силы.

Интересно, что в акции не принимали участие детская и женская колонии. По существующему законодательству, в отношении детей и женщин не применяются спецсредства, и обычно именно беспорядки в детской или женской колонии становятся детонатором для массовых акций в других колониях. А тут детскую колонию не тронули.

У заключенных существуют более радикальные способы привлечь внимание к своим проблемам: вскрывают вены, проглатывают различные предметы, зашивают рты - и так далее. Голодовка считается наиболее мягкой формой протеста против ситуации, сложившейся в тюремной системе в последние годы.

- Как вам кажется, эта акция имела смысл? Что-то изменится после голодовки?

- Конечно, изменится. Мы не узнаем, как был урегулирован первоначальный конфликт, из-за которого пошла цепная реакция (если он был, этот конфликт). Но может быть, будет привлечено внимание к проблемам материально-технического оснащения колоний и тюрем. Нужно, чтобы питание заключенных обходилось хотя бы в 60-70 сомов в день, нужно поднять и стоимость охраны. Сегодня охрана заключенных оценивается в 50 сомов в день, а нужно ее оценивать хотя бы в 150-200 сомов, чтобы улучшить положение не только контингента, но и персонала. Их работа очень рискованная, а постовые в коридорах ежедневно рискуют получить букет заболеваний, включая туберкулез.

В Кыргызской Республике в 2006 году была принята национальная программа реформирования пенитенциарной системы «Умут» («Надежда»), которая должна была быть выполнена до 2010 года. Интересно посмотреть, что в ней выполнено. Правительство программу приняло, но не обозначило финансовые ресурсы, за счет которых программа должна была выполняться. И если бы не международные организации, не «Красный крест», ситуация в тюрьмах вообще была бы катастрофической.

Беседовала Мария Яновская