Как мы уже сообщали, имена лидера узбекской оппозиции Мухаммада Салиха (Салая Мадаминова) и его младшего брата Максуда Бекжана, предположительно, удалены из списка разыскиваемых Интерполом. Об этом журналистам «Би-би-си» сообщил сам Салих. Главный редактор «Ферганы» Даниил Кислов связался с политиком, чтобы получить его комментарии из первых уст.

– Господин Салих, расскажите, пожалуйста, поподробнее, что происходит.

– Официального сообщения о том, что мое имя вычеркнуто из поиска Интерпола, не было. Но мне люди сказали, что там, где раньше на странице было мое имя, его нет. Мы проверили, несколько человек специально искали и никто не нашел. Сейчас мы попросили наших адвокатов во Франции и они официально обратились в Интерпол, сделали запрос и мы ждем ответа. Кроме того, неделю тому назад я получил информацию из Узбекистана, что до этого везде висели наши фотографии с Максудом Бекжаном, моим младшим братом. Сейчас говорят, что в этом листе нас тоже нет. Но официального заявления со стороны узбекских властей об этом, а также Интерпола мы еще не получили.

– А когда вы проверяли себя в последний раз в списках Интерпола?

– Дней пятнадцать-двадцать тому назад смотрели.

– А когда вас объявили в Интерпол? Еще в 90-е годы?

– Да, сразу после известных ташкентских взрывов, в 99-ом году. Восемнадцать с половиной лет назад...

– Как вы сами как оцениваете – это изменение в политике узбекского государства в отношении политических диссидентов, оппонентов, или что-то другое?

– Если бы я знал! Еще раньше мои адвокаты сделали запрос с тем, чтобы удалили мое имя из списков Интерпола. Обратились туда с документами – с решением Пражского суда в 2001 году. Тогда меня судили в Праге, по требованию узбекских властей. Адвокаты подали в Интерпол решение суда, который оправдал меня, после чего я был освобожден. И направили туда еще решение Комитета по правам человека в ООН, которое было вынесено в 2006 году по запросу моего адвоката Салимы Кадыровой. Отдел по правам человека ООН фактически оправдал меня. Вот эти два документа мы подали через адвокатов в Интерпол месяц назад. И, может быть, это исключение [моего имени] из списка – результат нашего прошения. А может быть и такое, что узбекские власти в этом году действительно решили вдруг [изменить списки], поскольку у них идет как бы смягчение отношения к политическим заключенным – вот мой брат младший Мухаммад Бекжан вышел [на свободу]. А Максуду [моему брату] из Хорезмской области звонили из областной милиции, что он может приехать на родину, что с него сняты все обвинения. Но по поводу моего имени такого заявления официально пока не было.

- И к вам пока никто из официальных узбекских лиц не обращался с предложением вернуться?

Все это я потребовал. Я написал там, что это не просьба, а это требование восстановления моих прав. Я не хочу получить от вас амнистию, потому что я ни в чем не виновен. Я требую реабилитации. Вот такое письмо послал и жду официального ответа. Как только будет ответ, я сделаю очень важное заявление, тогда можно уже будет делать вывод – действительно ли в нынешней власти идет преобразование или это популизм широкого масштаба. Тогда это будет видно.

То есть мое письмо – это лакмусовая бумажка, которая определит, какая сегодня власть. Все остальные шаги – освобождение моего брата и других, – это все могут быть временные либеральные игры. Хотя я надеюсь на лучшее, может быть, это действительно начало политических реформ, но все-таки новое отношение к моей персоне, к нашему движению, к оппозиции и определит ответ на мое письмо. Я не делал никакого официального заявления, я послал [запрос] как все граждане Узбекистана, как один из миллионов людей. Я не искал специальный канал, чтобы послать, просто послал письмо в виртуальную приемную и жду ответа. Надеюсь, что ответ будет положительный, потому что у них нет оснований для отрицательного. Если действительно Мирзиёев серьезен в своих намерениях реформировать старую каримовскую власть, ответ должен быть положительным.

– А как вы сами считаете – обвинение в ваш адрес, и суд над вами, который был заочным, и приговор – это было все личным решением Каримова? Или это было личное решение Иноятова, например?

– Это личное решение Каримова, с поддержкой и инициативой со стороны Иноятова. Иноятов [сделал это], чтобы оправдать свои репрессивные методы. Он очень заботился о том, чтобы Каримов был в постоянном страхе. Он показывал ему оппозицию такой агрессивной и очень опасной, и более радикальной, чем на самом деле была оппозиция. Оппозиция… В конце-концов, мы же не воевали с режимом с оружием в руках! Вот оппозиция партизанская, моджахедовская, они воевали с оружием. А у нас никогда же не было оружия, никогда! Тем не менее, Иноятов пугал Каримова (я точно это знаю через свои источники), что вот готовится там, дескать, через Кыргызстан войдет Салих. Это не Тахир [Юлдашев], они не боялись Тахира, они боялись Салиха. Вот Салих готовит вторжение через Таджикистан, через Киргизию.

Вот там боевики в Афганистане, Казахстане даже. Вот он [все это] выдумывал и получал десятки, сотни миллионов долларов. Это действительно так было. Каримов, он, конечно маньяк, как и всякий диктатор, он не жалел денег и делал очень большие вложения в так называемую безопасность страны. Он не спал, ему всегда снился Салих, который вот-вот ворвется в родной Узбекистан. В этом огромная роль Иноятова, который делал империю. Он же один из миллиардеров Узбекистана, и он заработал именно на моем имени, на имени Салиха. Это без скромности я могу заявить.

Он придумал и пугал их этим пугалом по имени Салих. Они каждый день докладывали: вот Салих в Стамбуле с кем-то там сидит и пьет чай. Но, я думаю, что Мирзиёев человек разумный, и он это видел. Он же работал там 12-13 лет премьер-министром. И он видел, что это было ложью, что меня обвинили ложно. Он прекрасно знал. Если он искренен в своих устремлениях, в реформах в Узбекистане, конечно, он должен все это объявить всенародно и сказать, что это было ошибкой, что это было неправильно, и вернуть нам все отнятые конституционные права и открыть нам дорогу для возвращения на родину.

– А какой следующий шаг? Если он откроет дорогу оппозиции на родину, тогда вы потребуете, чтобы он разрешил политическую борьбу, легализовал оппозиционные партии?

– Знаете, я хочу, чтобы никто мне не помогал. Я не хочу у них просить какие-то несуществующие права. Я требую от них те права, которые записаны в Конституции, и которые принял наш узбекский народ. Я требую свои собственные права от Бога, которые мне даны и которые мне дал народ, принявший Конституцию. И больше ничего! Конечно, я буду заниматься тем, чем хочу. Я могу возвратиться в Узбекистан только полностью свободным человеком. Малейшая несвобода – и я не пойду туда. И я буду и дальше бороться, как боролся все эти 30 лет против Каримова. И никаких там уступок не будет с моей стороны.

Они боятся, что начнется вооруженная борьба? Нет. Если бы я был сторонником вооруженного восстания, вооруженной борьбы, я бы давно уже перешёл [на эту сторону]. У меня было много возможностей это сделать. Но я этого не делал, потому что это не мой путь борьбы. То есть, я, если вернусь в Узбекистан, хочу вернуться свободным человеком. Всегда я был свободным человеком, даже при Советской власти, всегда я писал то, что хотел, а то, что не хотел – не писал никогда.

Вот в таком формате я вернусь. Или не вернусь никогда. Рабом, полурабом и даже немного несвободным человеком в Узбекистан я не вернусь. Я хочу вернуться в Узбекистан свободным, полностью свободным человеком.

– Спасибо вам большое.

Международное информационное агентство «Фергана»