Заключенный ташкентского «Сангорода» рассказал о махинациях с прошениями президенту о помиловании
По словам ее брата, многие заключенные, узнав о том, что президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев принимает решения о помиловании находящихся в тюрьме граждан, начали писать прошения на его имя. Однако комиссия не дает хода заявлениям от осужденных по таким статьям уголовного кодекса Узбекистана, как, например, 159 («Посягательство на конституционный строй»). Она требует от оперативников собирать прошения от тех, кто получил срок по «легким» статьям (за воровство, хулиганство). Часть заключенных, которым осталось провести за решеткой около месяца, отказывается писать прошения, но их вынуждают и передают специальной комиссии «искусственные письма». Просьбы других заключенных, включая тяжелобольных, игнорируются. «Так за одну ночь собираются все письма и отсылаются на рассмотрения в правительство. Но даже по этим «легким» статьям не выпускают всех, а просто уменьшают незначительно сроки», - рассказывает Гульмира Кабилова.
По ее данным, многие из находящихся в «Сангороде» заключенных отбыли длительные сроки, зачастую продленные на основании печально известной статьи 221 уголовного кодекса – «Неповиновение законным требованиям администрации учреждения по исполнению наказания». Руководство узбекских колоний использует ее, как правило, в отношении политзаключенных или осужденных по религиозным мотивам, приписывая им какие-то нарушения тюремных правил. К примеру, бывшему депутату парламента Мураду Джураеву (был в заключении с 1994 по 2015 год, умер в 2017 году), в 2009 году добавили 3 года 4 месяца, потому что он «неправильно чистил морковь», работая на кухне.
Брат Гульмиры Кабиловой был осужден в 2000 году по нескольким статьям уголовного кодекса Узбекистана (в том числе, по статье 159) на 16 лет заключения в колонии строгого режима. Махмутов отбывал наказание в известной тюрьме «Жаслык», неоднократно подвергался пыткам со стороны надзирателей, его избивали, разбивали голову, ломали руки.
За два месяца до выхода на свободу Махмутова начали «раскручивать» на новый срок – в его дело стали вписывать сообщения о якобы совершенных им нарушениях тюремных правил и заставляли подписать документы о согласии с этими обвинениями, чтобы продлить ему срок пребывания за решеткой. Несмотря на то, что на суде заключенный отрицал свою вину, его дополнительно осудили на пять лет и один месяц. Он был этапирован в тюрьму УЯ 64/48 в Зарафшане Навоийской области, где также подвергался пыткам.
Затем на какое-то время Гульмира Кабилова потеряла связь с братом. В 2017 году она узнала, что Улугбека перевезли в Ташкент, в «Сангород», и что он в течение пяти суток находился в коме. Заключенный выжил, но у него диагностировали туберкулез и эпилепсию. В настоящий момент Улугбек находится в «Сангороде», но его состояние не улучшается. Предлагаемое тюрьмой лечение не дает результата. Если бы он был на воле, семья смогла бы организовать ему более качественную медицинскую помощь, уверена Кабилова.
Ей пришлось обращаться в пять инстанций, чтобы добиться права на трехсуточное свидание с братом в тюрьме. И два дня пребывания рядом с братом она почти непрерывно слышала за стеной плач людей, которым сотрудники «Сангорода» выдавали тела скончавшихся в заключении родственников.
По словам Кабиловой, многие ребята, находящиеся на лечении, уже потеряли веру в президентское помилование, глядя, как работает комиссия по приему прошений. «Где же справедливость? Почему они не выполняют указы президента? Или все, что говорит президент с высокой скамьи, ради его рейтинга? Многие ребята уже не верят в справедливость и в обещания президента. Потому что такие работники, как эта комиссия, подрывают его авторитет», – отмечает Кабилова.
У заключенных также возникает вопрос, почему не отменяют статью 221 и кто ответит за «незаконное продление сроков». С каждым днем у них все меньше надежды на то, что они когда-либо смогут выйти на свободу. Многие, отчаявшись, отказываются от лечения, что приводит к летальному исходу.
«Пусть даже они когда-то оступились. Они осознали свою вину и хотят спокойно дожить свои годы. Сколько им осталось жить с такими болезнями?» – пишет Кабилова.
По приблизительным подсчетам, сделанным правозащитником Суратом Икрамовым, на начало 2017 года в тюрьмах Узбекистана содержались примерно 13.500 осужденных по религиозным и политическим мотивам. Продлевать им сроки заключения власти начали с 2006 года. Ежегодно по статье 221 УК от трех до шести лет получают от 300 до 500 заключенных, более половины из них имеют уже второй, третий и даже четвертый такой срок.
В декабре прошлого года президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев подписал указ о помиловании 2700 заключенных. «Я был готов помиловать еще больше людей, но к этому еще не готово наше общество. Для этого в нашем обществе должны полностью утвердиться соответствующая атмосфера и осознание ответственности за поручительство за помилуемых осужденных», - заявил тогда президент.
В июне текущего года в честь праздника Рамазан хайит (Ураза-Байрам), отмечаемого по окончании поста в священный для мусульман месяц Рамадан (Рамазан), Мирзиёев помиловал 226 заключенных, которые совершили преступления по неведению, раскаялись и встали на путь исправления.
